Виктор Михайлович Васнецов.
"Богатыри (Три богатыря)".
1898 год.
Картина эта – одно из самых известных в России произведений на историческую тему, хотя на самом деле его сюжет к исторической действительности имеет очень слабое отношение. Перед нами трое самых известных былинных героев, затейливой фантазией художника сведенных вместе. Сам Виктор Михайлович Васнецов, склонный, как известно, к сказочности, так представлял персонажей своей картины в письме к своему учителю П. П. Чистякову от 1882 года: «Богатыри Добрыня, Илья и Алешка Попович на богатырском выезде – примечают в поле, нет ли где ворога, не обижают ли где кого?»
В центре верхом на могучем черном коне сидит Илья Муромец – старый воин. По правую руку от него на белом коне, как говорили в старину, «податаман» Добрыня Никитич.
Слева самый младший из богатырей – Алеша Попович. Ученые утверждают: Илья Муромец – собирательный образ, возник в древнерусском эпосе позже, чем образы более молодых его соратников, изображенных Васнецовым, но в народном сознании Илья их «потеснил», стал главным героем былин, «старинушкой». По правде сказать, летописи молчат об Илье-богатыре, они знают только Илию Печерского – одного из первых русских монахов. Нельзя исключать, что покуролесившие в бурной молодости богатыри могли на старости уйти в монастырь, чтобы замаливать грехи (такая версия высказана в научной литературе). Впрочем, согласно былинам, никакой бурной молодости у Ильи и не было вовсе. До 30 лет он пребывал в «расслабленном» виде – могучим с виду, но беспомощным, как дитя. Но однажды, пока родители были в поле, в дом вошли некие старцы – «калики перехожие», - которые попросили Илюшу принести им «водицы напиться». Илья посетовал, дескать, «не имею я да ведь ни рук, ни ног, сижу тридцать лет на седалище». Но старцы настаивали, и Илья вдруг встал на ноги и пошел за водой. Старцы предложили Илье испить этой водицы, и после второго ковша Илюша вдруг ощутил такую силу непомерную, что обеспокоенные гости заставили богатыря выпить третий ковшик – чтобы поубавить силы этого новоявленного «качка», готового разнести все вокруг себя.
Старцы, вылечившие Илью, оказались посланцами киевского князя Владимира Красное Солнышко, служить которому и отправился богатырь. По дороге он встретил занемогшего древнего богатыря Святогора, который, умирая, дунул на Илюшу богатырским духом да передал ему заветный меч-кладенец. Словом, Илья вошел в дружину Владимира и совершил немало подвигов. Но былинный богатырь был, согласно былинам, весьма обидчив и без меры строптив. Как-то раз, разгневавшись на великого князя, Илья уехал домой, в муромское село Карачарово. Вернуть его оттуда удалось только Добрыне. Он уговорил Илью вернуться, и тот сказал, как гласит былина:
|
Ай же, братец крестовый названный, |
Да уж, Илья никак не мог отказать Добрыне – тот был человеком, отличавшимся особым «вежеством», и его порой самого называли князем. Мужественный воин, он при этом был опытным дипломатом, которому давались самые деликатные поручения. К тому же Добрыня – певец, гусляр, танцор – был «ловок, на ножку повёрток». Непобедим был Добрыня и за шахматной доской. Имя реального Добрыни хорошо известно историкам. Долгие годы новгородцы помнили дядю и первого боярина князя Владимира Красное Солнышко Добрыню, который со своим подручным Путятой силой и угрозами спалить Новгород заставлял горожан лезть в реку Волхов – так совершился обряд крещения новгородцев. Дошла до наших дней и соответствующая пословица: «Путята крестил мечом, а Добрыня огнем».
Иным в эпосе предстает Алеша Попович. Он тоже, несомненно, богатырь – победил Тугарина Змеевича, дерзок, отважен, но одновременно хитер, смекалист. Он мог пойти и на обман, что для прямодушного Ильи и благородного Добрыни было бы невозможно. И у Алеши есть исторический прототип – это суздальский боярин Александр Попович. Конец его был весьма печален. Рассказывая о трагической для русских битве с татарами на Калке в 1224 году, автор Повести временных лет сообщает: «…убиша Александра Поповича, а сним богатырь 70, и людей множество…»
Ясно, что между правлением Владимира Красное Солнышко (980-1015) и битвой при Калке прошло более 100 лет и встреча прототипов героев картины была в жизни невозможна. Есть в картине и другие «недочеты». Стремясь передать мощь своих героев, художник перегрузил богатырей и коней под ними, как бы нынче сказали, «мышечной массой». Тяжеловато пришлось бы им (особенно Илье) в поединке со стремительными и легкими степняками, а именно они были главными врагами Древнерусского государства. Трудно также представить эту троицу в степи без войска. Где-то поблизости, за холмом, должна стоять русско-варяжская дружина, облаченная в такие же богатые рыцарские доспехи, да к тому же окруженная толпой боевых холопов и слуг. Впрочем, можно допустить совершение богатырями дальних «прогулок» и с небольшим отрядом. Эти отчаянные головы, утомившись на бесконечных пирах в княжеском дворце, выходили в степь рискнуть, «руку правую потешить», а, если подвернется, то и ограбить какой-нибудь купеческий караван, идущий из Тмутаракани или Кавказа. При Владимире дружина играла большую роль в жизни общества. Дружина была опорой князя-конунга, но при этом сам он был лишь первым среди равных и не только делился с дружиной трофеями, но и советовался с ней по важнейшим делам, причем подчас боялся вызвать недовольство дружинников. Как раз в образе Ильи былины и отразили распространенный тогда тип дружинника. Вряд ли бы Илья мог также поссориться с московским князем – быстро бы лишился головы. А во времена Владимира такие ссоры дружины с князем случались. Согласно летописи, как-то раз услышав ропот пирующих дружинников, что, дескать, они едят не серебряными ложками, а деревянными, Владимир тотчас приказал перелить в ложки все свое серебро, сказав при этом: «Серебром и золотом не найду себе дружины, а с дружиной добуду золото и серебро…» Вот что за люди изображены на картине Васнецова.
Художник задумал свою картину в 1876 году в Париже, где увидел полотно Репина «Садко в подводном царстве». Сочетание реализма изображения и сказочного сюжета понравилось Васнецову, который и сам часто иллюстрировал сказки. В Париже он и сделал эскиз «Богатырей». Саму картину Васнецов писал долго, почти четверть века (до 1898), отвлекаясь на многочисленные заказы – портреты и пейзажи, росписи церквей, иллюстрирование книг, эскизы театральных декораций. Но при этом художник повсюду возил с собой громадное полотно «Богатырей». И хотя за эти годы он создал много выдающихся произведений, все же «Богатыри» стали главным творением его жизни. Художник вспоминал, что, когда работал над «Богатырями», они всегда неотступно были перед ним, к ним всегда «влеклось сердце и тянулась рука!». Именно их Васнецов называет своим «творческим долгом, обязательством перед родным народом». Думаю, что здесь нет манерности и фальши. Так случилось, что при всей условности этого полотна оно стало символичным, отражая представления современников художника о легендарном прошлом России. Многие тогда соглашались с критиком Стасовым, писавшим, что Васнецов «дышал русской древностью, русским древним миром, русским древним складом, чувством и умом», что художник продемонстрировал «свое глубокое понимание Древней Руси, характеров древних русичей».
Сейчас мы больше, чем Васнецов и его современники, знаем о Древней Руси. Мы осознаем, что понять «характер древних русичей» более сложно, чем думали во времена Стасова. Тем не менее картина Васнецова живет. Источник ее популярности в том реализме, который не принижает, а романтизирует сюжет, дает широкий простор воображению зрителя. Редкий школьник, вглядевшись на уроке в картину Васнецова, помещенную в учебнике, не начинает тут же в тетради рисовать шлемы, мечи, коней, погружаясь нередко прямо на уроке, в мир мечты. Недаром художник в том же письме Чистякову писал об исходном толчке, приведшим к созданию картины: «Так и встало перед глазами: взгорья, простор, богатыри. Дивный сон детства».
Евгений Анисимов. «Письмо турецкому султану. Образы России глазами историка.». «Арка», Санкт-Петербург. 2013 год.
* * *
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ:
